1258
1
1
В далёком 86-м,мой друг б/техник Валера Музыра(к сожалению, ныне покойный) рассказывал байку ,как транспортный самолёт смог увернутся от двух пакистанских истребителей,а пилотировал его бывший истребитель некий Джон. После чего самолёт Ан-26 хотели списать,но после ремонта продолжал летать уже в Советском Союзе.В марте 2014-го на юбилее части встречаю того самого Джона,он же Джуненко Валерий. Тогда и был снят этот ролик.
Источник:
Аблазов Валерий Иванович, Валентин Герасименко "Авиазалет"
АВИАЗАЛЕТ
Первый день весны, 1 марта 1980 года, начался обыденно и не предвещал ничего экстраординарного. В соответствие с накануне утвержденным планом Дмитрий и Юрий Разуваев, советник по Радиотехническим войскам (РТВ), со своими подсоветными вылетели в Джелалабад для рутинной проверки состояния дел и оказания помощи, если такая потребуется.
Подсоветный Юрия полковник Абдуль Хак носил звучные имя и фамилию и был полным тезкой бывшего вождя соседнего государства. Подсоветный Дмитрия полковник Насер тоже был тезкой лидера другого государства, но отлучаться из Кабула не мог. После смерти жены он сам воспитывал пятерых дочерей возрастом от пятнадцати до двадцати пяти лет. Управляться по хозяйству ему помогал солдат-денщик. Доверить дочерей молодому парню полковник не мог и поэтому на службе никогда не задерживался, а после обеда в Главный штаб ВВС и ПВО никогда не возвращался. На операции в районы боевых действий и просто на рутинные выезды в гарнизоны начальник посылал своего заместителя майора Али. Али, импозантный и представительный, получил высшее академическое образование в Киеве и несколько лет учился в группе, которой руководил Иван. Али Ивана боготворил, называл своим Учителем. В Афганистане это ценилось высоко. Частица этого боготворения по инерции перепадала и Дмитрию. Али с Дмитрием сдружились понимали друг друга с полуслова и это шло на пользу службе и общему делу.
В Джелалабад прилетели довольно рано. Здесь, в долинах, ранняя весна вовсю буйствовала и даже, по нашим меркам, приближалась к лету. Бирюзовое небо с редким барашками облаков, сочная земля в ярких красках разнообразной флоры и отражающей солнечные лучи изумруде свежей зелени, навязчиво отвлекали мысли от служебно-боевых задач.
Прилетевшие начальники разошлись на подведомственные объекты и занялись своими делами. В какой-то момент Дмитрий обнаружил повышенную суету и нервозность своих афганских подопечных. Али рядом не оказалось и что происходит, Дмитрий понять не мог. Афганцы лепетали: "Покистан..., Покистан..." и показывали на небо.
Дмитрий нашел Юрия, который объяснил, что афганские локаторщики обнаружили нарушение воздушного пространства групповой целью со стороны Пакистана.
Дмитрий поспешил на КВ радиостанцию проконтролировать, как прошло оповещение о нарушении на Главный Командный Пункт (ГКП) ВВС и ПВО и как будет проходить проводка цели-нарушителя.
Картина, увиденная Дмитрием на радиостанции, мягко выражаясь, удручала. Дежурный радист, получив звонок от локаторщиков о том, что ГКП не подтверждает оповещение, вызвал начальника радиостанции, который сам начал вызывать ГКП. Прошло уже порядка десяти минут с момента обнаружения групповой цели-нарушителя. Наконец, ГКП ответил и начальник радиостанции передал управление оператору радиолокатора.
К этому времени цель-нарушитель исчезла с экрана. На экране осталась только отметка своего самолета летящего курсом на север вдоль государственной границы, на некотором расстоянии от нее. Шум и суета поста ПВО ДРА постепенно улеглась. Юрий объяснил Дмитрию, что ничего страшного не произошло - такое иногда бывает: случайно залетят пакистанцы и быстро уходят.
К исходу дня проверяющие-помогающие завершили плановую работу и попутным бортом вернулись в Кабул.
На следующий день Дмитрий на утренней "пятиминутке" у советника Главкома узнал, что вчера имела место попытка перехвата самолета-ретранслятора Ан-26 РТ двумя пакистанскими истребителями вблизи Джелалабада. Детали пока не ясны. Идут разборки. Дмитрий даже поставил задачу дежурному по штабу ВВС и ПВО, получить возможно более полную информацию об инциденте сразу же после посадки самолета в Баграме. Но оперативно этого сделать не удалось, а назавтра Дмитрий улетел на операцию в районе Газни.
Спустя несколько дней советник Главкома ВВС и ПВО ДРА генерал-лейтенант авиации А.М. Шапошников на служебном совещании довел до всех причастных к полетам и контролю за ними детали этого происшествия, но Дмитрий на этом совещании не был. По возвращении Дмитрия из Газни о происшествии уже забыли. Только много лет спустя Дмитрий детали узнал от командира экипажа перехватываемого Ан-26 РТ. По его рассказу в воздухе во время инцидента все было намного драматичней.
Предыстория и детали происшествия выглядели так.
В конце января 1980 года командир экипажа самолета-ретранслятора Ан-26 РТ рижской отдельной смешанной авиационной эскадрильи (осаэ), подчиненной непосредственно командующему ВА ПрибВО, капитан Валерий Джуненко получил команду убыть с экипажем в распоряжение командующего ВА ТуркВО сроком на двадцать суток. Подобные командировки экипажей самолетов - ретрансляторов были и ранее и ничего странного Валерий в этом не видел.
Вылетели из Риги 29 января 1980 года. Экипаж был слетанный и надежный: командир экипажа Валерий Джуненко, правый летчик Виктор Белов, штурман Владимир Филичкин, борттехник Александр Мельниченко, бортрадист Александр Г., бортмеханик Александр Ихсанов, операторы Александр С., и Анатолий К., наземный техник Василий Ясько.
Первая посадка была на заводском аэродроме в Ташкенте. 3 февраля перелетели в Кокайты, откуда по указаниям местного командования вылетали на ретрансляцию на территорию Афганистана.
5 февраля перелетели в Баграм и начали регулярно, т.е. ежедневно, вылетать на ретрансляцию радиообмена наземных радиостанций авиационных и общевойсковых пунктов управления.
Каждый вылет в воздухе работали до полной выработки топлива так, что часто приходилось садиться и с аварийном остатком. Первое время делали по три полета, потом с прилетом других аналогичных бортов норма снизилась и установилась по два вылета в день.
Первые 15 дней ночевали в самолете. Летали часто голодными, или ели на борту то, что удавалось добыть перед вылетом. Бортовых пайков никто не выдавал, да и оружия было по одному пистолету ПМ и по 2 обоймы на брата. Позднее ленинградский экипаж поделился трофейным оружием, подаренном десантниками, и это придало уверенности и солидности.
Первый взлет обычно был в 3.30 или 4.30 утра. Садились на дозаправку и после смены и в Баграме, и в Кундузе, и в Кабуле, и в Джелалабаде, и даже в Кокайтах, порой сами выбирали, где сесть на ближайший аэродром. Иногда спали вместе с десантниками и с солдатами пехоты, в общем, как повезет с теплом и крышей. Один из операторов экипажа приобрел на таком ночлеге чесотку, а бортрадист заболел воспалением легких. Один раз экипажу крупно повезло: летали в Ташкент на регламент, и там удалось впервые за три месяца попасть в баню.
Потом афганские авиаторы выделили экипажу комнатушку на аэродроме в Баграме. Поэтому старались сесть в Баграме, ну а если не получалось, то садились как и прежде, где придется.
Увидев на кабульском аэродроме прилетевшего из Москвы начальника Главного штаба ВВС маршала Силантьева, командир экипажа подошел к нему и напрямую обратился со своими проблемами: оружия не дают, ночевать в самолете без матрасов и одеял - холодно. Заболеем - кто летать будет? Часто взлетаем голодными. Маршал здесь же дал указание тыловику и экипажу стали кое-что давать с собой в полет.
1 марта 1980 года запомнился экипажу надолго. Рассказывает командир экипажа Валерий Джуненко:
"Вылетели из Баграма. Пришли в зону. Высота 6600 метров, внизу облачность, земли не видно. Тихо, как в гробу, и никто не мешает. Включил автопилот. Прошло немного времени - радист докладывает:
- Командир справа пара!
- Я посмотрел и увидел пару Миг-19. И хотя на аэродроме не видел этих самолетов, особого значения не придал. Ну, наши же! Ну, а потом они разошлись и ножницами пошли в атаку. Били из пушек, были видны вспышки в районе их крыльев и фюзеляжей.
Я начинал на истребителях и в училище летал на Миг-15ути и Миг-17. На последнем стоит прицел АСП-3. На Миг-19 стоит подобный, но не намного лучше. Знаю точно, что и тот и другой боятся скольжения. Ну, вот я на основе этого и маневрировал. Разворот на атакующего с креном 60-80 градусов и ногу, то левую то правую, или в набор или на пикирование.
Так им труднее поймать нас в прицел, да и сталкиваться с нами им не хотелось, видимо. Радист передал на КП - "нас атакуют". Из Баграма нам на помощь взлетела пара истребителей.
Пакистанцы нас гнали почти до Джелалабада. Потом они ушли, их, видимо, предупредили о том, что к нам идет помощь. А мы снова пошли туда же.
Мы границу не нарушали. Мой штурман нанёс на локатор прямо маркером верхушки гор, чтобы ориентироваться в сложных метеоусловиях (СМУ). По ним и ориентир держали. Даже коробочку строили с тем, чтобы полет был вдоль границы. Володя (штурман) свое дело знал, я ему доверял на все 100 процентов. Да и сам контролировал. Но нас, наверное, нужно было убрать вот они и старались. Ведь там как раз переход караванов из Пакистана и мы мешали".
Из сообщения радиостанции "Голос Америки": "... в районе афгано-пакистанской границы в районе Пешавара советский военный самолет Ан-26 нарушил государственную границу. Советский самолет был перехвачен пакистанскими истребителями F-6 (пакистанское обозначение МИГ-19х) и выдворен за пределы воздушного пространства Пакистана."
МИД Пакистана направил МИД СССР ноту протеста.
Командующий авиацией ограниченного контингента советских войск (в будущем ВВС 40-й Армии) вызвал командира экипажа и штурмана в Кабул. Валерий прокомментировал эту встречу: "Ругался очень. Потом, правда, похвалил, пожал руку и отпустил".
Пока командир экипажа и штурман отсутствовали, техник самолета Василий Ясько обнаружил транспортник Ил-76 из прибалтийского Тарту, на котором доставили в Баграм баранину, и сумел добыть несколько килограмм этого ценного продукта. Всем экипажем приготовили шикарный шашлык. Пока разбирались, не летали 2 дня - не было бы счастья..., так пакистанцы помогли. Отоспались, отъелись. Досталось "счастья" и командиру со штурманом.
Василий Ясько слетал в Кокайты, где снялся с довольствия, чтобы, наконец, стать на довольствие в Баграме. Жизнь начала налаживаться....
Придя в себя после пережитого в воздухе, бортрадист прапорщик Александр Г. и бортоператор прапорщик Александр С. отказались в дальнейшем летать на ретрансляцию. Пытались воздействовать на них всем экипажем - безрезультатно. Пришлось отправить в часть, получив на их место достойную замену.
В обновленном составе долетали до регламентных работ (240 + 120 часов) и 17 апреля 1980 года вылетели домой в Ригу для прохождения регламента.
По прилету в Ригу экипаж в первую очередь сдал трофейное оружие, чем вызвал повышенное внимание "особистов", а также технику и все положенные документы и имущество.
Накануне вылета в Ригу техник самолета Василий Ясько получил в Кабуле в штабе ВВС Ограниченного контингента справки для каждого члена экипажа о том, что каждый из них "принимал участие в учебных сборах". На основании этих справок каждый член экипажа через несколько лет получил в своей воинской части удостоверение о праве на льготы участника боевых действий.
Техник самолета старший лейтенант Ясько Василий Петрович такого удостоверения не получил, т.к. в 1983 году уволился в запас, а когда узнал о выдаче удостоверений и обратился в военкомат по месту прописки, получил отказ. Щеголеватый полковник - военком, прочитав справку об "участии в учебных сборах", ехидно спросил: "Так, я тоже участник боевых действий? Я там две недели был на стажировке". Другие инстанции (вплоть до центрального архива МО), в которые обращался Василий Петрович, ссылались на отсутствие документов подтверждающих его участие в боевых действиях. Положенные участнику боевых действий льготы Ясько Василий Петрович не получает и теперь, хотя прошло уже более 30 лет.
За проявленную трусость бортрадиста прапорщика Александра Г. уволили из армии, а бортоператора прапорщика Александра С. строго наказали по партийной линии.
Кроме того, Особый отдел Воздушной Армии Прибалтийского Военного Округа расследовал историю самостоятельного вооружения экипажа трофейным оружием и провоза его на территорию СССР, но состава преступления не установил и дело закрыл.
Командир экипажа капитан Валерий Джуненко, отпахавший в афганском небе положенный срок, успешно выполнивший, все поставленные задачи, в критической ситуации проявил самообладание и летное мастерство, сохранил жизни экипажу, спас самолет-ретранслятор, напичканный дорогостоящей аппаратурой, и предотвратил международный скандал, тоже не остался без внимания. Командир эскадрильи, человек служивший по принципу "чего изволите", готовый спрятаться за спины подчиненных при малейшей опасности, создал вокруг командира экипажа такую моральную обстановку, что Валерий списался с летной работы. Его с готовностью приняли в расчет дежурной смены КП ВА. Военную службу Валерий Джуненко завершил в должности начальника смены - старшего оперативного дежурного КП ВВС группы войск. В авиации - это очень ответственная должность.
История продолжается. В ноябре 2014 года получена новая архивная справка на Ясько Василия. Утешили, но вопрос не решили, посоветовали искать свои следы в Ташкенте ...
Первый день весны, 1 марта 1980 года, начался обыденно и не предвещал ничего экстраординарного. В соответствие с накануне утвержденным планом Дмитрий и Юрий Разуваев, советник по Радиотехническим войскам (РТВ), со своими подсоветными вылетели в Джелалабад для рутинной проверки состояния дел и оказания помощи, если такая потребуется.
Подсоветный Юрия полковник Абдуль Хак носил звучные имя и фамилию и был полным тезкой бывшего вождя соседнего государства. Подсоветный Дмитрия полковник Насер тоже был тезкой лидера другого государства, но отлучаться из Кабула не мог. После смерти жены он сам воспитывал пятерых дочерей возрастом от пятнадцати до двадцати пяти лет. Управляться по хозяйству ему помогал солдат-денщик. Доверить дочерей молодому парню полковник не мог и поэтому на службе никогда не задерживался, а после обеда в Главный штаб ВВС и ПВО никогда не возвращался. На операции в районы боевых действий и просто на рутинные выезды в гарнизоны начальник посылал своего заместителя майора Али. Али, импозантный и представительный, получил высшее академическое образование в Киеве и несколько лет учился в группе, которой руководил Иван. Али Ивана боготворил, называл своим Учителем. В Афганистане это ценилось высоко. Частица этого боготворения по инерции перепадала и Дмитрию. Али с Дмитрием сдружились понимали друг друга с полуслова и это шло на пользу службе и общему делу.
В Джелалабад прилетели довольно рано. Здесь, в долинах, ранняя весна вовсю буйствовала и даже, по нашим меркам, приближалась к лету. Бирюзовое небо с редким барашками облаков, сочная земля в ярких красках разнообразной флоры и отражающей солнечные лучи изумруде свежей зелени, навязчиво отвлекали мысли от служебно-боевых задач.
Прилетевшие начальники разошлись на подведомственные объекты и занялись своими делами. В какой-то момент Дмитрий обнаружил повышенную суету и нервозность своих афганских подопечных. Али рядом не оказалось и что происходит, Дмитрий понять не мог. Афганцы лепетали: "Покистан..., Покистан..." и показывали на небо.
Дмитрий нашел Юрия, который объяснил, что афганские локаторщики обнаружили нарушение воздушного пространства групповой целью со стороны Пакистана.
Дмитрий поспешил на КВ радиостанцию проконтролировать, как прошло оповещение о нарушении на Главный Командный Пункт (ГКП) ВВС и ПВО и как будет проходить проводка цели-нарушителя.
Картина, увиденная Дмитрием на радиостанции, мягко выражаясь, удручала. Дежурный радист, получив звонок от локаторщиков о том, что ГКП не подтверждает оповещение, вызвал начальника радиостанции, который сам начал вызывать ГКП. Прошло уже порядка десяти минут с момента обнаружения групповой цели-нарушителя. Наконец, ГКП ответил и начальник радиостанции передал управление оператору радиолокатора.
К этому времени цель-нарушитель исчезла с экрана. На экране осталась только отметка своего самолета летящего курсом на север вдоль государственной границы, на некотором расстоянии от нее. Шум и суета поста ПВО ДРА постепенно улеглась. Юрий объяснил Дмитрию, что ничего страшного не произошло - такое иногда бывает: случайно залетят пакистанцы и быстро уходят.
К исходу дня проверяющие-помогающие завершили плановую работу и попутным бортом вернулись в Кабул.
На следующий день Дмитрий на утренней "пятиминутке" у советника Главкома узнал, что вчера имела место попытка перехвата самолета-ретранслятора Ан-26 РТ двумя пакистанскими истребителями вблизи Джелалабада. Детали пока не ясны. Идут разборки. Дмитрий даже поставил задачу дежурному по штабу ВВС и ПВО, получить возможно более полную информацию об инциденте сразу же после посадки самолета в Баграме. Но оперативно этого сделать не удалось, а назавтра Дмитрий улетел на операцию в районе Газни.
Спустя несколько дней советник Главкома ВВС и ПВО ДРА генерал-лейтенант авиации А.М. Шапошников на служебном совещании довел до всех причастных к полетам и контролю за ними детали этого происшествия, но Дмитрий на этом совещании не был. По возвращении Дмитрия из Газни о происшествии уже забыли. Только много лет спустя Дмитрий детали узнал от командира экипажа перехватываемого Ан-26 РТ. По его рассказу в воздухе во время инцидента все было намного драматичней.
Предыстория и детали происшествия выглядели так.
В конце января 1980 года командир экипажа самолета-ретранслятора Ан-26 РТ рижской отдельной смешанной авиационной эскадрильи (осаэ), подчиненной непосредственно командующему ВА ПрибВО, капитан Валерий Джуненко получил команду убыть с экипажем в распоряжение командующего ВА ТуркВО сроком на двадцать суток. Подобные командировки экипажей самолетов - ретрансляторов были и ранее и ничего странного Валерий в этом не видел.
Вылетели из Риги 29 января 1980 года. Экипаж был слетанный и надежный: командир экипажа Валерий Джуненко, правый летчик Виктор Белов, штурман Владимир Филичкин, борттехник Александр Мельниченко, бортрадист Александр Г., бортмеханик Александр Ихсанов, операторы Александр С., и Анатолий К., наземный техник Василий Ясько.
Первая посадка была на заводском аэродроме в Ташкенте. 3 февраля перелетели в Кокайты, откуда по указаниям местного командования вылетали на ретрансляцию на территорию Афганистана.
5 февраля перелетели в Баграм и начали регулярно, т.е. ежедневно, вылетать на ретрансляцию радиообмена наземных радиостанций авиационных и общевойсковых пунктов управления.
Каждый вылет в воздухе работали до полной выработки топлива так, что часто приходилось садиться и с аварийном остатком. Первое время делали по три полета, потом с прилетом других аналогичных бортов норма снизилась и установилась по два вылета в день.
Первые 15 дней ночевали в самолете. Летали часто голодными, или ели на борту то, что удавалось добыть перед вылетом. Бортовых пайков никто не выдавал, да и оружия было по одному пистолету ПМ и по 2 обоймы на брата. Позднее ленинградский экипаж поделился трофейным оружием, подаренном десантниками, и это придало уверенности и солидности.
Первый взлет обычно был в 3.30 или 4.30 утра. Садились на дозаправку и после смены и в Баграме, и в Кундузе, и в Кабуле, и в Джелалабаде, и даже в Кокайтах, порой сами выбирали, где сесть на ближайший аэродром. Иногда спали вместе с десантниками и с солдатами пехоты, в общем, как повезет с теплом и крышей. Один из операторов экипажа приобрел на таком ночлеге чесотку, а бортрадист заболел воспалением легких. Один раз экипажу крупно повезло: летали в Ташкент на регламент, и там удалось впервые за три месяца попасть в баню.
Потом афганские авиаторы выделили экипажу комнатушку на аэродроме в Баграме. Поэтому старались сесть в Баграме, ну а если не получалось, то садились как и прежде, где придется.
Увидев на кабульском аэродроме прилетевшего из Москвы начальника Главного штаба ВВС маршала Силантьева, командир экипажа подошел к нему и напрямую обратился со своими проблемами: оружия не дают, ночевать в самолете без матрасов и одеял - холодно. Заболеем - кто летать будет? Часто взлетаем голодными. Маршал здесь же дал указание тыловику и экипажу стали кое-что давать с собой в полет.
1 марта 1980 года запомнился экипажу надолго. Рассказывает командир экипажа Валерий Джуненко:
"Вылетели из Баграма. Пришли в зону. Высота 6600 метров, внизу облачность, земли не видно. Тихо, как в гробу, и никто не мешает. Включил автопилот. Прошло немного времени - радист докладывает:
- Командир справа пара!
- Я посмотрел и увидел пару Миг-19. И хотя на аэродроме не видел этих самолетов, особого значения не придал. Ну, наши же! Ну, а потом они разошлись и ножницами пошли в атаку. Били из пушек, были видны вспышки в районе их крыльев и фюзеляжей.
Я начинал на истребителях и в училище летал на Миг-15ути и Миг-17. На последнем стоит прицел АСП-3. На Миг-19 стоит подобный, но не намного лучше. Знаю точно, что и тот и другой боятся скольжения. Ну, вот я на основе этого и маневрировал. Разворот на атакующего с креном 60-80 градусов и ногу, то левую то правую, или в набор или на пикирование.
Так им труднее поймать нас в прицел, да и сталкиваться с нами им не хотелось, видимо. Радист передал на КП - "нас атакуют". Из Баграма нам на помощь взлетела пара истребителей.
Пакистанцы нас гнали почти до Джелалабада. Потом они ушли, их, видимо, предупредили о том, что к нам идет помощь. А мы снова пошли туда же.
Мы границу не нарушали. Мой штурман нанёс на локатор прямо маркером верхушки гор, чтобы ориентироваться в сложных метеоусловиях (СМУ). По ним и ориентир держали. Даже коробочку строили с тем, чтобы полет был вдоль границы. Володя (штурман) свое дело знал, я ему доверял на все 100 процентов. Да и сам контролировал. Но нас, наверное, нужно было убрать вот они и старались. Ведь там как раз переход караванов из Пакистана и мы мешали".
Из сообщения радиостанции "Голос Америки": "... в районе афгано-пакистанской границы в районе Пешавара советский военный самолет Ан-26 нарушил государственную границу. Советский самолет был перехвачен пакистанскими истребителями F-6 (пакистанское обозначение МИГ-19х) и выдворен за пределы воздушного пространства Пакистана."
МИД Пакистана направил МИД СССР ноту протеста.
Командующий авиацией ограниченного контингента советских войск (в будущем ВВС 40-й Армии) вызвал командира экипажа и штурмана в Кабул. Валерий прокомментировал эту встречу: "Ругался очень. Потом, правда, похвалил, пожал руку и отпустил".
Пока командир экипажа и штурман отсутствовали, техник самолета Василий Ясько обнаружил транспортник Ил-76 из прибалтийского Тарту, на котором доставили в Баграм баранину, и сумел добыть несколько килограмм этого ценного продукта. Всем экипажем приготовили шикарный шашлык. Пока разбирались, не летали 2 дня - не было бы счастья..., так пакистанцы помогли. Отоспались, отъелись. Досталось "счастья" и командиру со штурманом.
Василий Ясько слетал в Кокайты, где снялся с довольствия, чтобы, наконец, стать на довольствие в Баграме. Жизнь начала налаживаться....
Придя в себя после пережитого в воздухе, бортрадист прапорщик Александр Г. и бортоператор прапорщик Александр С. отказались в дальнейшем летать на ретрансляцию. Пытались воздействовать на них всем экипажем - безрезультатно. Пришлось отправить в часть, получив на их место достойную замену.
В обновленном составе долетали до регламентных работ (240 + 120 часов) и 17 апреля 1980 года вылетели домой в Ригу для прохождения регламента.
По прилету в Ригу экипаж в первую очередь сдал трофейное оружие, чем вызвал повышенное внимание "особистов", а также технику и все положенные документы и имущество.
Накануне вылета в Ригу техник самолета Василий Ясько получил в Кабуле в штабе ВВС Ограниченного контингента справки для каждого члена экипажа о том, что каждый из них "принимал участие в учебных сборах". На основании этих справок каждый член экипажа через несколько лет получил в своей воинской части удостоверение о праве на льготы участника боевых действий.
Техник самолета старший лейтенант Ясько Василий Петрович такого удостоверения не получил, т.к. в 1983 году уволился в запас, а когда узнал о выдаче удостоверений и обратился в военкомат по месту прописки, получил отказ. Щеголеватый полковник - военком, прочитав справку об "участии в учебных сборах", ехидно спросил: "Так, я тоже участник боевых действий? Я там две недели был на стажировке". Другие инстанции (вплоть до центрального архива МО), в которые обращался Василий Петрович, ссылались на отсутствие документов подтверждающих его участие в боевых действиях. Положенные участнику боевых действий льготы Ясько Василий Петрович не получает и теперь, хотя прошло уже более 30 лет.
За проявленную трусость бортрадиста прапорщика Александра Г. уволили из армии, а бортоператора прапорщика Александра С. строго наказали по партийной линии.
Кроме того, Особый отдел Воздушной Армии Прибалтийского Военного Округа расследовал историю самостоятельного вооружения экипажа трофейным оружием и провоза его на территорию СССР, но состава преступления не установил и дело закрыл.
Командир экипажа капитан Валерий Джуненко, отпахавший в афганском небе положенный срок, успешно выполнивший, все поставленные задачи, в критической ситуации проявил самообладание и летное мастерство, сохранил жизни экипажу, спас самолет-ретранслятор, напичканный дорогостоящей аппаратурой, и предотвратил международный скандал, тоже не остался без внимания. Командир эскадрильи, человек служивший по принципу "чего изволите", готовый спрятаться за спины подчиненных при малейшей опасности, создал вокруг командира экипажа такую моральную обстановку, что Валерий списался с летной работы. Его с готовностью приняли в расчет дежурной смены КП ВА. Военную службу Валерий Джуненко завершил в должности начальника смены - старшего оперативного дежурного КП ВВС группы войск. В авиации - это очень ответственная должность.
История продолжается. В ноябре 2014 года получена новая архивная справка на Ясько Василия. Утешили, но вопрос не решили, посоветовали искать свои следы в Ташкенте ...
Всё дальше уходит "афган",а фильмов достойных про то время так и не снято,ну кроме "Афганского излома". Остальные ,в стиле экшн, "Охотники за караванами","Крепость" не беру в расчёт. А "9 рВота" и последний "шедевр " Лунгина "Б...ятство"(пардон "Братство"- просто плевок в душу) и говорить не хочется.
Новости партнёров
реклама
